задумавшись, смотрел как его женщины выбирают себе «красивые шкурки». И если Елена была сдержана, подходила к процессу вдумчиво, то Ритка была более заинтересована — подходила к манекенам с моделями, разглядывала их, потом — перебирала плечики с вещами, что-то откидывала в сторону, что-то прикладывала к себе, смотрелась в зеркала, бегала в примерочную кабинку. И уж совсем буйно себя вела Танька! Носилась метеором, повизгивала, жалобно поскуливала, когда Завадская, а чаще — Ритка ее одергивали, категорически отбирая у нее ту или иную вещь.

Его женщины уже совершенно не стеснялись. Первое время еще пытались привлечь его внимание, демонстрировали ту или иную модель одежды или белья, потом отстали, когда он заявил:

— Девочки! Я не могу так — я уже совершенно запутался во всем этом. Ладно бы — одна-две вещи, но такое разнообразие? Вон — у Вас икона стиля — Елена Георгиевна! Все консультации — с ней! Вкус у нее — совершенный, а потому — все к ней!

Лена успела чмокнуть его в щеку:

— Как ты меня назвал… Икона стиля. Мне нравится!

Забавно получилось, когда Танька пыталась отвоевать темно-синее бархатное платье. Само платье было, конечно, очень красивым, но — для восемнадцатилетней девчонки — совершенно не подходило, старило ее лет на десять сразу.

Косову пришлось вмешаться:

— Танюшка! Ты же юное создание! Прелесть рассвета! А это платье для красивой… Но! Зрелой женщины. Тебе нужно что-то более изящное, воздушное.

Мелкая, бурча что-то себе под нос, была вынуждена согласиться.

Александр, похоже уже привычный к череде женщин Косова, промолчал. Предоставил им опытного мастера — не ту грымзу! И ушел в какие-то дали.

Вот и сидел, задумчиво покуривая, попаданец на диване.

«В суете этой… совершенно вылетело из головы, что прошел год с момента моего попадания сюда. И, кстати, прошел мой день рождения, если брать за основу те «ксивы», которые мне тут сделали. Прошла «днюха» неотмеченной! Да и хрен с ней… Я и в прошлой-то жизни никогда не делал из этого «сабантуя»! Если в молодости — еще куда ни шло, то после сорока… Чего их считать? Отмечать, что позади все больше, а впереди — все меньше? Так себе мероприятие! Друзьями я тут не обзавелся. И даже не скажу — это плохо? Или — хорошо? Женщины? Женщины — да! Их у меня — есть! И все — вон какие красотки! Так что… нормально все! Пора закрывать эту страницу этой жизни. Вот… помогу всем своим красавицам… как могу, и… пиздовать в Омск!

А что про свою преступную деятельность… Так тут даже и не скажешь — как так получилось, что у меня за спиной уже… шесть «холодных». Не мы такие — жизнь такая? Можно и так сказать! Правда, видно, говорят, что потри чуток любого цивилизованного человека, а там… под тонкой шкуркой — дикарь с дубиной! Или… восприятие этой жизни такое… как компьютерная игрушка с призовой игрой, непонятно за что выданной Системой! Вроде не людей убил… хотя — какие они, на хрен, люди? Мразь всякая… Карочь — набил фрагов, облутил их, получил — лэвэлап! Интересно… а если бы меня? Сейва я тут не видел. Началась бы новая игра? Да «хэзэ»! И не хрен об этом думать! Если и дойдет до этого… просто нужно сделать это как-то… не то, что — красиво… а по-мужски… что ли? Тихо и без испуганных воплей, обоссанных штанов… Больше трусости своей боюсь… одномоментной. Может такое быть? Не могу с уверенностью сказать, что нет. Вот как подумаешь о том, что пережили люди… в той же Уманской яме, к примеру. Смог бы так? Не скурвится, не пойти на поклон к врагу, сапоги лизать? Как тот же… Сотников у Быкова? А вот… не знаю! И дай Бог — не узнать! Лучше уж сразу — хлоп! И гейм овер! Или… к примеру вспомнилась книга какого-то… художника, что ли? Про его войну в партизанах. Вот где жуть-жуткая! Не-не-не… только фронт! Хотя… кто, на хуй, тебя спросит? Сможешь… как Зоя, к примеру? Или как ее коллега по подвигу — Вера Волошина? Нет? Страшно… встать перед таким… выбором! Страшно! Поэтому — лучше пуля в лоб!».

— Вань! Ты чего это?

Он поднял голову. Перед ним, как на выставке, стояли три красавицы. Елена, Рита и Таня… Ленка, как всегда — дама. Хоть и не все в порядке с ее внешностью — волосы немного растрепаны, юбка вон — чуть сбилась, повернулась; пуговки на пиджачке не все застегнуты… Но — дама! Даже не так! Леди! Обеспокоенный взгляд… нежность, смешанная с испугом?

Ритка… рыжая стервозная красавица. Характер — ну просто пиздец! Хотя… вроде бы у него получилось ее чуть объездить. Или нет? Вон — пытается поправить чулок, плохо пристегнутый к поясу и оттого разворачивающийся криво. Удивленно приподнятая бровь, чуть приоткрытые розовые губки…

Танька… ну — это не его красавица! Вот было бы ему действительно девятнадцать… Он бы с ней замутил! Хотя… если бы ему было бы девятнадцать… глупых, неопытных девятнадцать. Когда — в башке — дурь, эмоции и тестостерон? Да она бы тогда оторвалась на нем! Покуражилась бы тогда — покрутила, повертела бы пацаном! А сейчас… стоит испуганно в трусиках… А про лифчик и вообще забыла. Да с ее статью и лифчика-то не нужно. Грудки маленькие, торчком.

— Вы чего, девочки? — и погасшую папиросу — тык-тык в пепельницу, уже полную.

Ритка, как всегда, смелая… или наглая?

— Мы чего? Это ты чего! Сидишь… морда окаменела, зубами скрипишь! Что случилось?

Он выдохнул:

— Да ничего… так… что-то накатило! Все нормально! Все нормально, девочки! — улыбнулся через силу, — Ну! Как у Вас дела?

Лена сдула прядку со лба:

— Мы уже почти закончили, да, девочки?

По виду Таньки было похоже — что ни хрена она не закончила, только во вкус вошла!

— Нет, красавицы! Так дело не пойдет! Надо все делать не торопясь, с чувством, с тактом, с расстановкой! Сейчас мы прервемся, попьем чаю, а потом вы продолжите, да?

Лена подошла, потрепала его по голове:

— Хорошо, Ванечка!

Ритка засмеялась облегченно, подошла и поцеловала. Танька, оттолкнув Рыжую, уселась к нему верхом на колени, и смачно вцепилась ему в губы.

«Бля… она же почти голая! Она не думает… я же не железный! Да и мастер еще эта… здесь!».

— Татьяна! Как ты себя ведешь?! — голосом Завадской можно было… пельмени замораживать!

— Ой! — девчонка вскочила, сделала испуганную мордашку… именно — сделала!

— Уважаемая! Нельзя ли попросить Вас… ну —